Шмаков Иван Кузьмич Версия от 22:26, 24 марта 2013; Algalat (обсуждение | вклад)
65 лет назад, в 9 часов 4 минуты 2 сентября 1945 года на американском линкоре «Миссури» был подписан акт о безоговорочной капитуляции милитаристской Японии. Так закончилась 2 мировая война, длившаяся долгих 6 лет. И с самого начала американцы, несомненно, внесшие главный вклад в разгром Японской империи приписывали эту победу исключительно себе. Однако, исторические факты говорят о другом. Немалый вклад в нее внесли и другие государства, такие, например, как Великобритания, Новая Зеландия, Китай и Австралия. Но все же, второй державой, внесшей наибольший вклад в эту победу, стала, конечно, наша страна. Без помощи Советского Союза эта война могла бы затянуться еще на несколько месяцев. Именно разгром самой крупной японской военной группировки – Квантунской армии окончательно решил исход 2-й мировой. Участников тех боев осталось немного. Один из них – житель Коврова Иван Кузьмич Шмаков:
– Призвали меня в ноябре 43-го, из Удмуртии. Там я родился и вырос, окончил Брызгаловскую (не путать со здешним Брызгаловом) семилетнюю школу и к концу 1943 года – два курса педагогического училища в городе Можга. А в ноябре меня вместе с остальными 150 новобранцами из Удмуртии посадили в поезд, в «пульмановские» вагоны, по 80 человек в каждый, и повезли на Дальний Восток. Ехали долго, почти месяц, пропуская все встречные эшелоны, катившие на Запад, к фронту. Многим из нас тоже хотелось туда, бить фашистов. Но уж, как говорится, решали не мы…
На место, в окрестности города Уссурийск, мы прибыли уже в декабре. Около месяца находились в карантине, а в январе 44-го, после принятия присяги, нас развели по подразделениям. Несколько человек, в том числе и я, попали в роту управления, конкретнее – во взвод связи. Сюда был отбор – брали только тех, у кого образование не ниже 9 классов и рост – не меньше 170 см. Кого-то определили в телефонисты, кого-то, как меня, в радиотелеграфисты. Часть, в которой началась моя служба, называлась 5-й отдельной танковой бригадой.
Зима в тот год была обычная для этих мест – морозная и ветреная. Поселили же нас в землянках – длинных помещениях, вырытых под землей. В нашей землянке жило три взвода, примерно 90 человек. На всех – две печки-голландки, которые, конечно, наше «подземелье» полностью согреть никак не могли. Те ребята, что побойчей, понаглей, ухитрялись расположиться поближе к печкам, большинству же приходилось мерзнуть. Кормили нас плоховато, по третьей, как тогда это называлось, норме, соответствующей пайку тыловых частей. А надо сказать, что в 43-м году в Приморье было наводнение и весь урожай оказался под водой. Так, помню, когда в первый раз кормили обедом, мне показалось, что в миске у меня – дубовые листья. Похоже было, и по вкусу, и по цвету, и по жесткости. Потом я узнал, что это была капуста, затопленная, а после наводнения срезанная. Много было американского провианта, поставляемого по ленд-лизу, не только тушенка или колбаса, но даже белый хлеб. Но пайки, конечно, были маленькие. Честно сказать, вплоть до лета 45-го года, до Победы, мы откровенно недоедали.
К этому времени я уже хорошо освоил воинскую специальность, стал радиотелеграфистом 3-го класса. Все лето 45-го наша часть была в постоянном движении, выезжали на учения, на полигонные стрельбища. Тогда же с запада стало поступать пополнение. Прежде бригада была укомплектована устаревшими легкими танками Т-26, теперь же начали прибывать знаменитые «тридцатьчетверки» и самоходки СУ-122. Вместе с новой техникой в нашу бригаду влились и воины, прошедшие всю Европу, а теперь вот брошенные на восток. Это были уже опытные, повоевавшие бойцы, победившие Гитлера. И мы, конечно, испытывали к ним большое уважение. Они же, к слову, перед нами, необстрелянными, не задавались, держались по-простому. И в открытую говорили, что приехали добивать японца (что тогда официально держалось в большой тайне).
Вечером 8-го августа 1945 года весь личный состав нашей бригады был собран на митинг. Здесь нам объявили, что мирный договор с Японией денонсирован и теперь наша задача – участие в разгроме Квантунской армии, дислоцированной на территории Китая, Кореи и Внутренней Монголии. В ту же ночь, с. 8-го на 9 августа, мы перешли границу. Нашей бригаде было приказано наступать в направлении Гирин, Чаньчунь, а оттуда – на Харбин. Первое боевое столкновение с японцами случилось вскоре после пересечения границы, при взятии опорного пункта у города Дунин. В его взятии участвовали и наши танкисты. Я же, как и положено, обеспечивал связь штаба с подразделениями. Штурм Дунинского укрепрайона был скоротечным, при этом японцы понесли большие потери. Так, с боями, танковая бригада продвигалась к Гирину, пройдя за неделю свыше 750 километров. Однако, этот город нам брать так и не пришлось. Еще до подхода основных войск там был высажен наш десант, который благополучно и занял Гирин. Так что, когда моя часть дошла до него, он был уже освобожден от японцев. Здесь, в этом городе мы простояли несколько дней, а затем нашу бригаду в составе 25 армии генерала Чистякова бросили в направлении Кореи. Тогда же ее соединили с тремя другими танковыми бригадами, образовав, таким образом, танковую дивизию, названную Харбинской.
Пока шли по Китаю, много увидели для себя удивительного. Угнетающее впечатление оставила страшная нищета тогдашнего китайского населения. Бедные, грязные, глинобитные домики – фанзы, люди худые, в каких-то жутких лохмотьях… Помню одного старика в Гирине, одетого в плащ и шляпу, сплетенные из… травы. Поход нашей бригады по территории Китая сопровождался постоянными боями с японскими войсками. Японцы поначалу оборонялись ожесточенно, не жалея ни себя, ни противника. Видел я и знаменитых их камикадзе, правда уже мертвых. Обвязавшись головными повязками и поясами с динамитными шашками, они бросались под наши танки. Нередко не добегали, расстрелянные из пулеметов. Я, конечно, лично ни в кого не стрелял. Моим и моего напарника оружием была РБМ – «радиостанция батальонная модернизированная». Обслуживали, переносили ее два бойца, на каждого по стальному ящику. В одном передающий блок, в другом – принимающий. Нашей задачей было обеспечение бесперебойной связи. И с ней мы, нужно сказать, справлялись. Позже, уже по окончании кампании, именно за это меня наградили медалью «За боевые заслуги» и, как всех участников той войны, медалью «За победу над Японией». Да еще, так, как мы закончили войну в Корее, наградили и местной медалью «За освобождение Кореи». А в общем-то, никакого особенного героизма, в отличие от некоторых моих друзей, на этой войне я не совершил. Я – обычный солдат, обыкновенный участник войны, такой, каких миллионы…
Простояв до осени на Корейском полуострове, в октябре часть Ивана отвели домой, в Приморье. Здесь сержант Шмаков и дослуживал оставшееся, вплоть до демобилизации в 47 году.
Вернувшись на родину, в Удмуртию, Ваня продолжил прерванную учебу и закончил свое педагогическое училище. Но поработать по прямой специальности – учителем начальных классов ему так и не довелось. После войны детишек в начальных классах было мало и Шмакова взяли в школу военкомом. Так, с перерывом в несколько лет, он и проработал в школе до самой пенсии. Заочно окончил Удмуртский педагогический институт и многие годы преподавал историю, обществоведение и экономическую географию, заведовал учебной частью. Здесь же, в школе, Иван встретил Лиду. Она работала школьной фельдшерицей и согласилась стать его женой. С Лидией Ефремовной они и теперь вместе. Воспитали сына и дочь, дождались внуков и правнуков. Дочь, когда-то по распределению, после института, попавшая в Ковров, и переманила родителей в наш город. Так, в 98-м году Шмаковы стали ковровчанами.
Подтянутый и сухой, Иван Кузьмич и сейчас сохранил юношескую осанку и легкость. И, глядя на его стремительную походку, не веришь, что 3 июля этому человеку исполнилось 84 года! Назвать его стариком – язык не поворачивается. Вот такие они – наши ветераны, ветераны Второй мировой…
В этом году указом Президента 3 сентября объявлено памятной датой. Впервые, в новой России этот день отмечается как День победы над японским милитаризмом. В Коврове еще живы участники тех августовских боев, положивших конец Второй мировой войне. Низкий им поклон и благодарность
Статья В. Миронова «Ветеран Второй мировой»
